Дух

Дух.

"Мы тянемся к чему-то. Мы чего-то хватаем.

А что остаётся у нас в руках под конец? Тень.

Или того хуже: страдание."

"Москательщик на покое" А.Конан Дойль

Я Создатель. Все мы такие, один создаёт какие-то бумажки, сплетни, пустую посуду,
другой деревья, землю, камни, небо и Бога в этом небе, и ещё одного, и ещё, как звёз-
ды ночью зажигаются и гаснут.
Я Создатель, сейчас я создам человека.
Жил да был в одной военно-учебной части один человек и назывался он Дух. По прав-
де сказать, жил он не в одной военно-учебной части, а во многих, и людей таких как
он было много, да и Духом он не назывался, он им был.
Есть в нашей армии четыре касты, четыре призыва. Второй и третий имеют много раз-
ных названий, и лишь первый и четвёртый, неразрывно связанные друг с другом, как
курица с яйцом, зовутся везде одинаково: первый зовётся Духи, четвёртый, как извес-
но, Деды. Есть ещё конечно Дембеля, но это не более чем мутировавшие Деды и гово-
рить о них отдельно не будем.
Дух - существо особенное и странное. Он подобно эфирному газу может быть неви-
дим и неразличим, создание аморфное, из его прав приходит на ум лишь право по-
дохнуть когда ему будет угодно, впрочем правом это назвать нельзя, потому как и от-
дать концы он может только по особому приказу. При этом обязанностей его не счесть,
он сам, по сути своей, одна обязанность. Легко уловимое созвучие, духи - мухи, неслу-
чайно. Любое млекопитающее ходящее в одежде и на двух ногах, не являющееся само
Духом, может произвезти над ним какие угодно манипуляции, отдать какое придёт в голову приказание и вот Дух уже испарился, исполняя это приказание.
После ужина вы может подумать, скажем так: "...ох и удался у них этот жульен, прос-
то сказка какая-то...сейчас неплохо бы выкурить трубочку, да зайти к Вадиму Валерье-
вичу на его Токайское, нет, пожалуй просто прогуляюсь, сегодня погода такая поэти-
ческая стоит" и так далее.
Дух так думать не может, вероятно он может думать вот что: "...три часа ночи, сержан-
ту Швецову надо сигарету "marlboro", три минуты дал, что делать? ...сейчас четверг, с выходных ни у кого ни чего не осталось, на улице только метель и наряд на КП, за три минуты в город не успеть, да и чего там...может поднять Шашкова из третьей ро...
а чёрт!, Пешкова из третьей роты, он говорят из "примы" может хоть "camel", хоть что слепить, неотличишь...а может московских разбудить, у них наверняка что-то есть, ну хоть бы не "marlboro", хоть бы "LM" какой-нибудь...у нас же в наряде даже "примы" нет..." Так вот думает Дух, и думает он всё это в течении четырёх секунд, на бегу. При этом за то время, пока вы читали его мысли, он уже успел выполнить поручение.
Духа о котором дальше пойдёт речь все звали Нарк. Имена и фамилии среди солдат не популярны. Судите сами, если вы обитаете в воинской части состоящей из нескольких рот, в каждой из которых человек по сто, сколько среди всех этих людей может ока-
заться скажем Дим или Сергеев? Много, а вот Кислый будет один, Заяц будет один, и Конон, и Скрип, и База, и тем более Ский будет один.
Неизвестно по какой причине нашего Духа прозвали Нарк (или Нарик), ведь он ни то что наркотиков не пробовал ни разу в жизни, он даже не курил. Может от того его так звали, что в любое время в глазах его царила такая пустота, что если в них посмотреть, становилось как-то непосебе. Говорил он вязко, нехотя, взгляд его блуждал неизвестно где. Вот с ним то и произошла эта история.
День начался, как обычно он начинался в этой военно-учебной части, с ровняния кро-
ватей, так-как сержантам было лень проводить зарядку. Ровняние коек это священный ритуал, длиться он может весь день, от подъёма до отбоя, и любой настоящий Дух вам скажет, что койка, по определению, не может быть выровняна. Поэтому процесс этот бессмысленен и бесконечен.
День шел по своему законному, богом определённому укладу. Краткие приёмы пищи, как всегда невнятное выступление начальника части на разводе, обучение военному ремеслу, ровняние коек...
Поздно ночью Нарк и Заяц возвращались в расположение роты с какого-то безусловно важного задания. Заяц был человеком весёлым. Имя его казалось особенно странным, если принять во внимание то, что у Зайца не было передних зубов.
- ...а пули летят, пули. - запел себе под нос Нарк.
- командир отдаёт приказанье. - подхватил Заяц.
- Духи пидорят сортиры...- со смехом продолжил Нарк.
И они начали переделывать песню по своему. Вспомнили ненароком развязанного и вечно пьяного прапорщика по фамилии Голуб и подходя к дверям казармы уже хором они закончили: " а зубы летят, зубы, потому что пришел Голуб!"
В этаком весёлом настроении они миновали спящую третью роту и подошли к дверям своей. Открыв её, взорам их предстала странная немая сцена. Во всём расположение горел свет, вся рота была на ногах, кто-то замер "в упоре лёжа", другие стояли на тум-
бочках в одних трусах и с подушками на вытянутых руках, кто-то застыл на четверень-
ках по середине казармы, прямо у дверей с остекленевшими от страха глазами стоял молодой повар Уткин с кастрюлями и половниками, запиханными под майку и трусы и с какими-то бумажками во рту, а рядом на койках развалились Деды с бутылками пива и с прапорщиком Голубом во главе.
В полной тишине Голуб спросил: "- Вы кто?"
- Наряд. - ответили Заяц и Нарик.
- Наряд, упор лёжа принять! - скомандовал Голуб, и эти слова послужили сигналом для всех к продолжению своих занятий. Всё разнообразие ночных упражнений завертелось дальше. Застывшие "в упоре лёжа" продолжили свой счёт: "стотридцать шесть, сто-
тридцать семь, стотридцать восемь...", те кто стояли на тумбочках стали подбрасывать подушки, издавая при этом шелестящие звуки, пытаясь тем самым изображать осенние деревья с опадающей листвой, кто-то заиграл на гитаре: "Афганистан, Афганистан...", Уткину подожгли бумажки во рту, в общем всё потекло своим чередом.
Поистине чудна и прекрасна ночь, озаряемая негасимым светочем российской дедов-
щины.
Часам к пяти утра все, ну или почти все, усталые и довольные улеглись спать. Но, как видно, не судьба была никому сегодня выспаться. Дневальный по громкой связи полу-
чил сигнал какой-то тревоги. Незная что с этим делать, он сообщил дежурному, и не-
известно чем бы это всё закончилось, если бы один из Дедов ещё не успел уснуть. Ро-
ту подняли уже не в шутку и все двинулись "в колоннах по три" к штабу.
Шел мелкий дождик. Крыльцо штаба было ярко освещено. В желтом свете туда-сюда ходили сержанты, решая кому идти на доклад. Две роты стояли в три шеренги лицом к штабу. Нарк стоял в первой шеренге. Негромкие голоса сержантов доносились от куда-
то из далека. Ветер подул сильнее, обдав его пеленой дождя. Вдруг Нарк услышал, или скорее почувствовал, сквозь мерный шелест дождя и отдалённый рокот грома, какой-то звук похожий на тяжелый скрип дерева.
Дождь пошел с новой силой, сержанты после нескольких попыток всё-таки доложили в штаб и на крыльцо взошел старший лейтенант Быковский. Он был в вычищенной, отглаженной, с иголочки форме. Все Деды опасались его, он мог сегодня напиться с то-
бой, а завтра ставить "по стойке смирно" и распекать за пьянство. Ни кто не знал, что от него ждать.
Сейчас он расхаживал по крыльцу взад-вперёд и очень складно говорил что-то о дис-
циплине и о будующем приезде проверки.
Нарк стоял в первой шеренге. Дождь заливал глаза и всё было мутно. Неожиданно он увидел перед собой с безупречной чёткостью и крыльцо, и сержантов, и Быковского.
Это было похоже на ожившую фотографию. Он почувствовал себя единым целым со всем строем, как будто он сидел в первом ряду театра, а перед ним разыгрывали какой-
то странный спектакль. Замершая, кристальная картинка накренилась в левую сторону, и в правую, послышался тот-же сухой деревянный скрежет.
Дождь хлестал со всех сторон, крыльцо штаба качалось из стороны в сторону.
Нарк почувствовал себя стоящим на палубе корабля. Чёрные волны вздымались вверх с неусыпной силой, неба не было видно, шторм набирал силу. Он стоял на палубе, ли-
цом к бушующему океану, а рядом стояли такие же как он матросы. Волны поднимали и опускали палубу, корабль скрипел всем своим телом, брызги летели в лицо. И тут, повинуясь неслышной команде, все разбежались по своим местам, каждый знал что де-
лать. Движения матросов были чёткими и слажеными, Нарк видел всё вокруг, и себя самого со стороны. Он тоже что-то делал, и как и все остальные, знал что делать и как.
По позвоночнику стала разливаться томительная, щекочущая сладость.
Мысли чередой сменяли друг друга: "Что это, на самом ли это деле сомной или чудит-
ся? Как я здесь оказался?"
Наверное это было только видение, сон, так-как на самом деле в то дождливое утро Нарик умер. Просто стоял, умер, и упал из строя. Можно с уверенностью сказать, что поступком своим он доставил множество неприятностей командованию и всему лич-
ному составу военно-учебной части, ожидающей со дня на день приезда инспекции из Штаба тыла. Ведь всё-таки не каждый день в нашей армии солдаты падают в строю за-
мертво, без видимых на то причин или санкций.
Трудно сказать от чего он умер, может от того, что за последнюю неделю спал всего около шести часов, а может от того, что за день ранее вернулся из сан.части, где ему приходилось глотать каждый вечер по горсти всевозможных таблеток, которые ссыпали ему все старослужащие, не желающие скоро выздоравливать.
Неизвестно мне от чего он умер, как неизвестно и то, где он оказался после этого: на старинном корабле, попавшем в шторм, или в саду с сияющими деревьями, за пиршес-
твенным столом, или в тёмной, сырой яме. Неизвестно.

   назад